Неточные совпадения
С козою с барабанщицей
И
не с простой шарманкою,
А с настоящей музыкой
Смотрели тут они.
Комедия
не мудрая,
Однако и
не глупая,
Хожалому, квартальному
Не в бровь, а прямо в глаз!
Шалаш полным-полнехонек.
Народ орешки щелкает,
А то два-три крестьянина
Словечком перекинутся —
Гляди,
явилась водочка:
Посмотрят да попьют!
Хохочут, утешаются
И часто в речь Петрушкину
Вставляют
слово меткое,
Какого
не придумаешь,
Хоть проглоти перо!
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять повторю все сначала. Я год страдала, год
не могла забыть вас, жизнь стала для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть
не за первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней.
Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это
не право? Я думала, что ваше
слово искренне, что я его выстрадала.
Протирая очки платком, Самгин
не торопился ответить.
Слово о мести выскочило так неожиданно и так резко вне связи со всем, что говорил Дронов, что
явились вопросы: кто мстит, кому, за что?
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее
слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно искал в себе:
являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия?
Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он
не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением,
не совсем ясным ему.
Он знал, что его личный, житейский опыт формируется чужими
словами, когда он был моложе, это обижало, тревожило его, но постепенно он привык
не обращать внимания на это насилие
слов, которые — казалось ему — опошляют подлинные его мысли, мешают им
явиться в отличных формах, в оригинальной силе, своеобразном блеске.
— Да. В таких серьезных случаях нужно особенно твердо помнить, что
слова имеют коварное свойство искажать мысль.
Слово приобретает слишком самостоятельное значение, — ты, вероятно, заметил, что последнее время весьма много говорят и пишут о логосе и даже
явилась какая-то секта словобожцев. Вообще
слово завоевало так много места, что филология уже как будто
не подчиняется логике, а только фонетике… Например: наши декаденты, Бальмонт, Белый…
Он говорил еще что-то, но, хотя в комнате и на улице было тихо, Клим
не понимал его
слов, провожая телегу и глядя, как ее медленное движение заставляет встречных людей врастать в панели, обнажать головы. Серые тени испуга
являлись на лицах, делая их почти однообразными.
Клим Иванович щелкнул пальцами, ощущая, что вместе с Дроновым исчезло все, что держало в напряжении самообороны.
Являлось иное настроение, оно
не искало
слов,
слова являлись очень легко и самовольно, хотя беспорядочно.
Самгин,
не вслушиваясь в ее
слова, смотрел на ее лицо, — оно
не стало менее красивым, но
явилось в нем нечто незнакомое и почти жуткое: ослепительно сверкали глаза, дрожали губы, выбрасывая приглушенные
слова, и тряслись, побелев, кисти рук. Это продолжалось несколько секунд. Марина, разняв руки, уже улыбалась, хотя губы еще дрожали.
«Что же я тут буду делать с этой?» — спрашивал он себя и, чтоб
не слышать отца, вслушивался в шум ресторана за окном. Оркестр перестал играть и начал снова как раз в ту минуту, когда в комнате
явилась еще такая же серая женщина, но моложе, очень стройная, с четкими формами, в пенсне на вздернутом носу. Удивленно посмотрев на Клима, она спросила, тихонько и мягко произнося
слова...
Варвара
явилась после одиннадцати часов. Он услышал ее шаги на лестнице и сам отпер дверь пред нею, а когда она,
не раздеваясь,
не сказав ни
слова, прошла в свою комнату, он, видя, как неверно она шагает, как ее руки ловят воздух, с минуту стоял в прихожей, чувствуя себя оскорбленным.
Но
слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти
не портили настроение Самгина, он знал, что эти
слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его
не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга»,
является «лучшим созданием XIX века».
Она стала молчаливее и говорила уже
не так жарко,
не так цветисто, как раньше. Ее нежность стала приторной, в обожающем взгляде
явилось что-то блаженненькое. Взгляд этот будил в Климе желание погасить его полуумный блеск насмешливым
словом. Но он
не мог поймать минуту, удобную для этого; каждый раз, когда ему хотелось сказать девушке неласковое или острое
слово, глаза Нехаевой, тотчас изменяя выражение, смотрели на него вопросительно, пытливо.
Самгин молчал, пытаясь определить, насколько фальшива ирония и горечь
слов бывшего барина. Туробоев встал, отнес пальто к вешалке. У него
явились резкие жесты и почти
не осталось прежней сдержанности движений. Курил он жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри.
И она хотела что-то сказать, но ничего
не сказала, протянула ему руку, но рука,
не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине
слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала —
явилась просто женщина, беззащитная против горя.
Любила, чтоб к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее из Петербурга важное или замечательное лицо непременно побывало у ней и вице-губернаторша подошла, а
не она к ней, после обедни в церкви поздороваться, чтоб, когда едет по городу, ни один встречный
не проехал и
не прошел,
не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она
явится в лавку, чтоб никогда никто
не сказал о ней дурного
слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда
не курили трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска
не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она
не узнала.
Словом, те же желания и стремления, как при встрече с Беловодовой, с Марфенькой, заговорили и теперь, но только сильнее, непобедимее, потому что Вера была заманчива, таинственно-прекрасна, потому что в ней вся прелесть
не являлась сразу, как в тех двух, и в многих других, а пряталась и раздражала воображение, и это еще при первом шаге!
В городе вообще ожидали двух событий: свадьбы Марфеньки с Викентьевым, что и сбылось, — и в перспективе свадьбы Веры с Тушиным. А тут вдруг, против ожидания, произошло что-то непонятное. Вера
явилась на минуту в день рождения сестры,
не сказала ни с кем почти
слова и скрылась с Тушиным в сад, откуда ушла к себе, а он уехал,
не повидавшись с хозяйкой дома.
А ничего этого
не было. Вера
явилась тут еще в новом свете. В каждом ее взгляде и
слове, обращенном к Тушину, Райский заметил прежде всего простоту, доверие, ласку, теплоту, какой он
не заметил у ней в обращении ни с кем, даже с бабушкой и Марфенькой.
— Она положительно отказывается от этого — и я могу дать вам
слово, что она
не может поступить иначе… Она больна — и ее здоровье требует покоя, а покой
явится, когда вы
не будете напоминать о себе. Я передаю, что мне сказано, и говорю то, что видел сам…
О, она ведь и сама, я уверен, слишком хорошо понимала, что Ламберт преувеличил и даже просто налгал ей, единственно чтоб иметь благовидный предлог
явиться к ней и завязать с нею сношения; если же смотрела мне в глаза, как уверенная в истине моих
слов и моей преданности, то, конечно, знала, что я
не посмею отказаться, так сказать, из деликатности и по моей молодости.
То, что романическая Марья Ивановна, у которой документ находился «на сохранении», нашла нужным передать его мне, и никому иному, то были лишь ее взгляд и ее воля, и объяснять это я
не обязан; может быть, когда-нибудь к
слову и расскажу; но столь неожиданно вооруженный, я
не мог
не соблазниться желанием
явиться в Петербург.
— Давая вчера свое
слово явиться на свидание, Катерина Николаевна, вероятно,
не предполагала возможности такого случая.
На другой день, 8-го числа,
явились опять, попробовали, по обыкновению, настоять на угощении завтраком, также на том, чтоб ехать на их шлюпках, но напрасно. Им очень хотелось настоять на этом, конечно затем, чтоб показать народу, что мы
не едем сами, а нас везут,
словом, что чужие в Японии воли
не имеют.
Из хозяев никто
не говорил по-английски, еще менее по-французски. Дед хозяина и сам он, по
словам его, отличались нерасположением к англичанам, которые «наделали им много зла», то есть выкупили черных, уняли и унимают кафров и другие хищные племена, учредили новый порядок в управлении колонией, провели дороги и т. п.
Явился сын хозяина, здоровый, краснощекий фермер лет двадцати пяти, в серой куртке, серых панталонах и сером жилете.
Маслова обвинялась в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною целью, каковая
являлась единственным мотивом убийства, присяжные же в ответе своем отвергли цель ограбления и участие Масловой в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они имели в виду отвергнуть и умысел подсудимой на убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного
слова председателя,
не выразили этого надлежащим образом в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808 статей Устава уголовного судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
Этот старинный дом, эти уютные комнаты, эта старинная мебель, цветы, лица прислуги, самый воздух — все это было слишком дорого для него, и именно в этой раме Надежда Васильевна
являлась не просто как всякая другая девушка, а последним
словом слишком длинной и слишком красноречивой истории, в которую было вплетено столько событий и столько дорогих имен.
Положение Привалова оказалось безвыходным: из передней уже доносился разговор Половодова с лакеем. По тону его голоса и по растягиванию
слов можно было заключить, что он
явился навеселе. Привалов стоял посредине комнаты,
не зная, что ему делать.
— А вот сейчас… В нашем доме
является миллионер Привалов; я по необходимости знакомлюсь с ним и по мере этого знакомства открываю в нем самые удивительные таланты, качества и добродетели. Одним
словом, я кончаю тем, что начинаю думать: «А ведь
не дурно быть madame Приваловой!» Ведь тысячи девушек сделали бы на моем месте именно так…
Маленький Привалов сильно побаивался Марьи Степановны, которая держала себя всегда строго, а за обедом
являлась совсем неприступной: никто
не смел
слова сказать лишнего, и только когда бывал дома Василий Назарыч, эта слишком натянутая обеденная обстановка заметно смягчалась.
Советская философия даже придумала
слово «самодвижение» для оправдания того, что источником движения
является не толчок извне, а внутренне присущая материи свобода.
Мечта же о том, что он приведет пропавшую Жучку,
явилась у Смурова на основании раз брошенных мельком
слов Красоткиным, что «ослы они все, коли
не могут отыскать собаку, если только она жива».
Я подхожу близко к той катастрофе, которая, разразившись внезапно, действительно, может быть, погубила Митю. Ибо я уверен, да и все тоже, все юристы после так говорили, что
не явись этого эпизода, преступнику по крайней мере дали бы снисхождение. Но об этом сейчас. Два
слова лишь прежде о Грушеньке.
На следующий день он
явился в квартиру г-на Яффа, который, как истый светский человек,
не жалуя деревенского одиночества, поселился в уездном городе, «поближе к барышням», как он выражался. Чертопханов
не застал Яффа: он, по
словам камердинера, накануне уехал в Москву.
На половине пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По
словам китайцев, река Санхобе на побережье моря
является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его
не встречал.
— Нет, ты
не все читаешь. А это что? — говорит гостья, и опять сквозь нераскрывающийся полог
является дивная рука, опять касается страницы, и опять выступают на странице новые
слова, и опять против воли читает Вера Павловна новые
слова: «Зачем мой миленький
не провожает нас чаще?»
Но и благодетельная Маша ненадолго прогнала эти пять маленьких
слов, сначала они сами
не смели
явиться, они вместо себя прислали опровержение себе: «но я должна ехать», и только затем прислали, чтобы самим вернуться, под прикрытием этого опровержения: в один миг с ним опять
явились их носители, четыре маленькие
слова, «он
не хочет этого», и в тот же миг эти четыре маленькие
слова опять превратились в пять маленьких
слов: «и мне
не хочется этого».
Но ничего этого
не вспомнилось и
не подумалось ему, потому что надобно было нахмурить лоб и, нахмурив его, думать час и три четверти над
словами: «кто повенчает?» — и все был один ответ: «никто
не повенчает!» И вдруг вместо «никто
не повенчает» —
явилась у него в голове фамилия «Мерцалов»; тогда он ударил себя по лбу и выбранил справедливо: как было с самого же начала
не вспомнить о Мецалове? А отчасти и несправедливо: ведь
не привычно было думать о Мерцалове, как о человеке венчающем.
Словом, Сторешников с каждым днем все тверже думал жениться, и через неделю, когда Марья Алексевна, в воскресенье, вернувшись от поздней обедни, сидела и обдумывала, как ловить его, он сам
явился с предложением. Верочка
не выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною. Марья Алексевна, конечно, сказала, что она с своей стороны считает себе за большую честь, но, как любящая мать, должна узнать мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.
Я сначала жил в Вятке
не один. Странное и комическое лицо, которое время от времени
является на всех перепутьях моей жизни, при всех важных событиях ее, — лицо, которое тонет для того, чтоб меня познакомить с Огаревым, и машет фуляром с русской земли, когда я переезжаю таурогенскую границу,
словом К. И. Зонненберг жил со мною в Вятке; я забыл об этом, рассказывая мою ссылку.
Вслед за тем
явился сам государь в Москву. Он был недоволен следствием над нами, которое только началось, был недоволен, что нас оставили в руках явной полиции, был недоволен, что
не нашли зажигателей,
словом, был недоволен всем и всеми.
Тон общества менялся наглазно; быстрое нравственное падение служило печальным доказательством, как мало развито было между русскими аристократами чувство личного достоинства. Никто (кроме женщин)
не смел показать участия, произнести теплого
слова о родных, о друзьях, которым еще вчера жали руку, но которые за ночь были взяты. Напротив,
являлись дикие фанатики рабства, одни из подлости, а другие хуже — бескорыстно.
Зачем модные дамы заглядывали в келью угрюмого мыслителя, зачем генералы,
не понимающие ничего штатского, считали себя обязанными
явиться к старику, неловко прикинуться образованными людьми и хвастаться потом, перевирая какое-нибудь
слово Чаадаева, сказанное на их же счет?
Вечером
явился квартальный и сказал, что обер-полицмейстер велел мне на
словах объявить, что в свое время я узнаю причину ареста. Далее он вытащил из кармана засаленную итальянскую грамматику и, улыбаясь, прибавил: «Так хорошо случилось, что тут и словарь есть, лексикончика
не нужно». Об сдаче и разговора
не было. Я хотел было снова писать к обер-полицмейстеру, но роль миниатюрного Гемпдена в Пречистенской части показалась мне слишком смешной.
Не возобновить ли переговоры с Стриженым, благо решительное
слово еще
не было произнесено. Спосылать к нему Стрелкова — он
явится. Старенек он — да ведь ей, «дылде», такого и нужно… Вот разве что он пьянчужка…
При этом тема эта превращается в довольно банальный вопрос о том, оправдывает ли христианство творчество культуры, то есть, другими
словами,
не является ли христианство принципиально обскурантским?
В «дворянских» отделениях был кейф, отдых, стрижка, бритье, срезание мозолей, ставка банок и даже дерганье зубов, а «простонародные» бани
являлись, можно безошибочно сказать, «поликлиникой», где лечились всякие болезни. Медиками были фельдшера, цирюльники, бабки-костоправки, а парильщики и там и тут заменяли массажисток еще в те времена, когда и
слова этого
не слыхали.
Нынешний Евграф Огибенин
являлся последним
словом купеческого прогресса, потому что держал себя совсем на господскую ногу: одевался по последней моде, волосы стриг под гребенку, бороду брил, усы завивал и в довершение всего остался старым холостяком, чего
не случалось в купечестве, как стояло Заполье.
Стабровский очень был обрадован, когда «слявяночка»
явилась обратно, счастливая своим молодым самопожертвованием. Даже Дидя, и та была рада, что Устенька опять будет с ней. Одним
словом, все устроилось как нельзя лучше, и «славяночка» еще никогда
не чувствовала себя такою счастливой. Да, она уже была нужна, и эта мысль приводила ее в восторг. Затем она так любила всю семью Стабровских, мисс Дудль, всех. В этом именно доме она нашла то, чего ей
не могла дать даже отцовская любовь.
Юная мать смолкла, и только по временам какое-то тяжелое страдание, которое
не могло прорваться наружу движениями или
словами, выдавливало из ее глаз крупные слезы. Они просачивались сквозь густые ресницы и тихо катились по бледным, как мрамор, щекам. Быть может, сердце матери почуяло, что вместе с новорожденным ребенком
явилось на свет темное, неисходное горе, которое нависло над колыбелью, чтобы сопровождать новую жизнь до самой могилы.